Ежели применять бодибилдинг как метафору прямо за героем кинофильма, где на первых минутках можно услышать фразу: «Америка тоже начинала как кучка тощих колоний, а сейчас это самая накачанная страна на планетке», то можно огласить, что Майкл Бей все-же необратимо перекачался на бестселлерах и переел синематографических стероидов - сейчас, вроде бы он ни старался сделать что-то «малеханькое и тонкое», все равно выходит огромное и толстое, и на экране заместо людей (пусть даже сыгранных хорошими актерами) ворочаются какие-то белковые трансформеры. Именовать, как это уже сделали некие рецензенты, сценарий, написанный Кристофером Маркусом и Стивеном Макфили на базе настоящего журналистского расследования истории, произошедшей в Майами в 1990-е, «коэновским» по духу и абсурдности коллизий, очень явный комплимент «Стероидам». Ежели уж на то пошло, что-то «коэновское» просматривается здесь в основном в еврейско-колумбийском миллионере (Тони Шэлуб), которого решает похитить шайка из 3-х бодибилдеров (Марк Уолберг, Дуэйн Джонсон, Энтони Маки), чтоб вынудить переписать на их все свое имущество. Склочная и противная жертва вымогателей, выдерживающая собственный паскудный нрав до самого конца, невзирая на различные издевательства, больше походит на комический персонаж, способный на нежданные и парадоксальные реакции, в то время как сами главные герои, невзирая на все актерские старания, никак не дают поставить символ равенства меж смешным и просто глуповатым - это такие гайдаевские Трус, Балбес и Опытный, как будто надутые через соломинку до гипертрофированных размеров, но куда наименее забавные.
В первой трети кинофильма по сопоставлению с заключительной, где action закручивается в совершенно уже дикое месиво (заставляющее создателей вывешивать титр-напоминание «Это все еще настоящая история»), очень много «теоретической базы», закадровых рассуждений героя Марка Уолберга, организатора преступления и тренера в фитнес-центре, которому надоела фамильярность клиентов, треплющих его по вихрастой голове. «Мы все начинаем как желе из крови и мускул, но в их содержится большой потенциал, но почти все люди так его никогда не реализуют»,-- размышляет герой, клоня к тому, что отрешиться от реализации собственного потенциала - это, в конце концов, непатриотично не по-американски. Таковым образом, даже в кинофильме, по идее загаданном как забавнй смешной рассказ о личном случае идиотизма, Майкл Бей все равно не может удержаться от глобальных всеамериканских обобщений, и в финале картины на экране безизбежно возникает южноамериканский флаг, который хоть и виден через колющуюся сетку, но все равно развевается с таковым же достоинством, с каким южноамериканский мечтатель перечисляет self-made men, послуживших ему прототипом для подражания: Рокки, Лицо со шрамом, мужчины из «Крестного отца»… Подхватывает эту лирическую интонацию стриптизерша из Бухареста (Бар Пали), которая в некий момент присоединяется к шайке, выдающей себя за служащих ЦРУ,-- бедная женщина тоже грезит о Америке как стране способностей, где лишь и могут ее оценить, и тоже апеллирует к синематографу: «Джулия Робертс просто показала Ричарду Гиру свою пилотку и сходу получила средств на шопинг в Беверли-Хиллз».
Совсем укрепляет рефлексирующего тренера в решимости поменять свою участь кореец (Кен Джонг), ведущий семинар о том, как достигнуть фуррора: «Я не знаю, для чего Бог отдал нам 10 пальцев, так как нам необходимы всего три - выбери цель, придумай план и подними жопу». Что касается сокращения количества излишних пальцев, то над сиим в кинофильме ведется достаточно продуктивная работа: герой Дуэйна Джонсона участвует в подводном аттракционе, где ему отстреливают большой палец ноги вкупе с кусочком ботинка (палец позже приходится скормить одной из бессчетных населяющих картину собачек), а самым невезучим пальцы отпиливают прямо совместно с кистями, хотя купленная заместо бензопилы плохая китайская электропила дает сбой в самый ответственный момент.
Ежели вспомнить очередной совет корейского гуру, которого повсевременно приплетает герой Марка Уолберга,-- «отыскивать забавное в хаосе», то Майкл Бей сиим советом почаще пренебрегает: да, хаос в его комедии ошибок и дебилов царит изрядный, но забавное представлено лишь незначимыми вкраплениями. И когда в небе над головой колумбийского жука-богача, которого через полминуты похитят, просто для красы вдруг низковато пролетает большой самолет, понимаешь, что Майклу Бею все-же скучно без больших игрушек, к которым он привык, и все странности, нелепости и комические глупости людского поведения он без сожаления даст за ослепительный сияние стали и оглушительный лязг трансформеров.