Вообщем, как очерк характеров, царящих в глянцевых редакциях, «Притворись…» особенной ценности не представляет: режиссер Давид Моро, ранее снявший пару худосочных магических триллеров в компании с некоторым Ксавьером Палю, в сатирики и психологи не чрезвычайно годится. Некоторый элемент ужастика в его новейшей картине тоже содержится, но в нем нет ничего сверхъестественного: это полностью настоящий ужас, связанный с дамским кризисом среднего возраста, и, возможно, одна из самых противных сцен - когда героиня Виржини Эфира, стоя в черном узорчатом бюстгальтере перед зеркалом, ощупывает свое лицо и пробует вообразить, что с ней будет, когда не считая практически неприметных гусиных лапок она покроется реальными морщинами. Иной преследующий редакторшу ужас - риск переместиться из журнальчика «Мятеж» в «Мир каминов». Не совершенно понятно, почему писать о разнице меж эльзасскими и турецкими каминами наименее почетно и интересно, чем ваять гордые колонки «про дела», но тем более конкретно каминами запугивает героиню ее шеф-редактор, развязный гей (Жиль Коэн), жаждущий «безумия, волшебства, мятежного духа» и незначительно презирающий свою благообразную подчиненную как домохозяйку из супермаркета (на которую она и правда похожа больше, чем на светскую львицу, в особенности до собственного молодежного приключения).

Наилучшим средством от всех страхов - и био, и проф - оказывается молодой додик (Пьер Нини), которого к героине в самолете случаем подсаживают из экономкласса, мало дятлообразный и как будто кое-чем всегда ошеломленный, но в целом полностью красивый (в некий момент один из персонажей кинофильма увидит у него в лице даже что-то тосканское либо флорентийское). По мере того как приятное знакомство под благовидным предлогом длится, выпученные глаза парня стают больше, ну и прическа встает дыбом, когда редакторша распускает волосы, надевает неширокую юбку с кожаной курткой и под одобрительные восклицания собственного бедового шефа пускается во все тяжкие. Как несложно додуматься, равномерно суждения стиля и карьерной необходимости не совершенно обыденных отношений уступают место истинному светлому чувству. Ну и вообщем драматургическая схема «Притворись…» никаких неожиданных коллизий не содержит - понятно, что у влюбленных возникнут временные трудности и незначимые недоразумения, которые быстро разрешатся ко всеобщему ликованию, в том числе и ровесниц героя, сначала издевающихся над его престарелой подругой: дескать, приперлась в бар, заместо того чтоб дома телесериалы глядеть, а позже два года будет страдать похмельем.

Создатели картины этих скептических настроений не разделяют, на делему 20-летней различия в возрасте глядят через пальцы, на противных и щекотливых сторонах сложившейся ситуации внимания не заостряют, вероятный конфликт поколений и различия в мировоззрении меж взрослой дамой и тинейджером благоразумно обходят, а когда пара исполняет уже достаточно романтичный танец в полумраке ночного клуба, то вроде бы огромная по устаревшим понятиям возрастная дистанция и совсем не видна. К тому же кругом сплошь и рядом изрядно потрепанные мужчины как ни в чем же не бывало встречаются с юными девицами: и прошлый супруг героини, и папа героя (Шарль Берлинг), повествующий отпрыску, как в молодости встретил феерическую итальянку в два раза старше него, но заканчивающий собственный скабрезный рассказ пошловатым афоризмом «Поначалу изучи классику, а позже современное искусство». Но к числу бесспорных плюсов кудрявого псевдофлорентийского студента-архитектора относится то, что он терпеть не может современное искусство как в прямом смысле, так и в переносном, а больше любит глядеть старенькую добрую передачу «В мире животных» - о том, как мудрая самка богомола выбирает для себя партнеров посреди самых юных особей.