Генеральный продюсер самого большого world music фестиваля в Рф «Одичавшая мята» Андрей Клюкин, который в 6-ой раз проведет опен-эйр с 7 по 9 июня в культурно-этнографическом комплексе «Этномир», сказал в интервью РИА Анонсы о том, как разрастается «Одичавшая мята», привлекая больше туристов в Калужскую область, о развитии корневой культуры в Рф и необходимости ребрендинга российского рока, также о новейшей сцене опен-эйра, мечтах о развитии фестиваля и чем Виктор Цой лучше Джима Моррисона. Беседовала Ира Гордон.
- Почему, работая креативным директором «Нашего радио», музыкальным продюсером «Нашествия», вы решили поменять деятельность?
- Поначалу я работал креативным директором холдинга и разрабатывал программы для «Нашего радио», позже Миша Козырев предложил мне возглавить и продакшн-отдел. Это была таковая «совмещенная» должность, которая, с одной стороны, выдумывает, а с иной - сама и реализует. Не считая того, я пару лет управлял и фестивалем «Нашествие» в качестве музыкального продюсера. Я не без гордости постоянно вспоминаю, что в тот момент это был самый посещаемый и мультиформатный фестиваль, как раз тогда возникло три сцены на «Нашествии». Они были чрезвычайно различные - возникли электронная музыка, блюз, этно, так как я меломан и никогда не мог осознать, почему фестиваль должен ограничиваться лишь форматной музыкой.
- Что-то не устраивало либо захотелось чего-то новейшего?
- В какой-то момент наступает момент, когда охото делать что-то свое. При всей моей любви к «Нашему радио» и людям, с которыми я тогда работал, все равно формат станции накладывает определенные границы, которые ты не можешь расширить. С иной стороны, чрезвычайно тяжело быть продюсером мероприятия, но при всем этом не иметь финального слова - постоянно есть учредители, которые могут огласить: «Давай-ка создадим по-другому». К примеру, тогда, еще 6 годов назад, я носился с идеей ребрендинга российского рока. Тогда на меня смотрели, как на ненормального.
- А что вы давали?
- На улицах почаще встретишь людей в майках Джима Моррисона, хотя Виктор Цой для Рф означает больше, но тогда, в 90-е, из него сделали чрезвычайно рукодельную икону, персонажа, который что-то там кропал в подвальчике в темной маечке. В общем, чрезвычайно утлый персонаж, хотя ежели прочесть жизнеописание Моррисона и Цоя, то крайний был куда интеллигентней. И это касается в том числе живых легенд - у нас есть такие харизматичные и калоритные персонажи, как Кинчев, Гребенщиков, Бутусов. Но носить на груди эти имена не так стильно, как Моррисона либо Ramones. Это говорит только о том, что маркетинг у нас нехороший. Дело в том, что в Рф фактически нет экспертов на музыкальном рынке. В Рф подход к музыке постоянно был чрезвычайно утилитарным и потребительским, он никогда не был полем для творчества, и это чрезвычайно суровая неувязка, над которой начинают думать только на данный момент. Стремительный бизнес: слепили, что есть, продали, тур, поехали, проехали, запамятовали, не было у нас Энди Уорхола, который сделал икону из Мика Джаггера. По этот день фанатская атрибутика - темные маечки, торбочки и кошмарного свойства принты. Естественно, такое на себя не наденешь, вот и лицезреем мы на улицах майки Ramones, и уверяю вас, 90% людей в майках Ramones никогда их не слышали.
- Почему вы решили заняться организацией собственного фестиваля, а не радиостанции либо журнальчика, к примеру?
- По сути фестиваль возник не сходу. А поначалу мы открыли компанию J-Group - окрестили ее в честь Джимми Моррисона и Дженис Джоплин. И было три друга: живописец, программер и я - музыкальный продюсер. Мы стали продавать дизайн - у нас музыканты заказывали афиши, веб-сайты, таковым образом заработали на 1-ый фестиваль. У нас тогда был выбор: издержать эти средства на себя либо испытать сделать что-то стоящее. Мы решили рискнуть. Средств на огромных музыкантов у нас не было, потому решили брать тех, которые не в продюсерских центрах есть, а, выскажемся так, «дикорастущих». Еще мы желали, чтоб мероприятие было чрезвычайно светлым, положительным, куда можно пойти с ребенком. И вот мы прогуливались и задумывались: «одичавшая, но мягенькая». В конечном итоге пришло и заглавие «Одичавшая мята».
- Почему, долго проработав с рок-музыкой, вы решили обратиться к корневой музыке?
- За 10 лет работы на станции я сообразил, что наши музыканты стараются как можно далее держаться от собственных корней, что понятно: российский рок в собственном корневище - протестная история, в какой было заложено отрицание русских ценностей, а в русские время народная культура подавалась таковым мерзким образом, что школьник, которого дали в кружок народного творчества, в жизни не признался бы в этом другу по парте. И вот итог - одни музыканты желают стать русским Radiohead, остальные - Ramones. Другими словами выходит, что существует радиостанция под эгидой «наша музыка» и есть сонмы музыкантов, которые все свои силы растрачивают на то, чтоб «нашими» не быть. Естественно, это не касается таковых метров, как Гребенщиков, Шевчук либо Кинчев, я говорю о втором и 3-ем поколении рока. И я их понимаю - это не стильно, постыдно и вызывает отторжение: крайние 90 лет музыкой и культурным наследием занимались правильные люди на местах, которые из российской государственной культуры повыдергали все живое, ее причесали и превратили в Петрушку с накрашенными щеками и сумасшедшей удалью в очах. Благодаря сиим людям возникла куча пластмассовых музыкантов, «ай-люли-малины», которых вы видите на любом мало-мальски принципиальном праздничке. Соц-арт на тему народного творчества. Как итог - страна, которая стесняется собственной страны. Сможете для себя представить, что в Америке кто-либо будет стесняться блюза либо рока, а в Ирландии - кельтской культуры?
- Начиная с однодневного фестиваля только с русскими музыкантами в Тропарево, вы переквалифицировались в интернациональный трехдневный опен-эйр за городом. Как развивалась «Одичавшая мята»?
- На 3-ий год в Тропарево фестиваль собрал 27 тыщ человек. Тогда мы сообразили, что нужно что-то поменять. Не считая того, данный факт совпал еще с одним моментом: три года назад нам вдруг упрямо стали не подписывать одну бумажку. Не отрешались, нет, да и не подписывали. Оказалось, что в это время как раз переименовывали милицию в полицию, и совместно с сиим продлевали посты. И вот через месяц какому-нибудь майору либо полковнику должны продлить либо не продлить контракты, поэтому рисковать не охото - все-же 27 тыщ человек на массовом мероприятии. Ну, не достаточно ли, что может случиться? И вот накануне фестиваля мне это вежливо объяснили, попросили перенести с июня на август, когда все подписи уже будут поставлены, тогда и мы сообразили, что находимся в каких-либо клещах, где выбора нет. Мы посовещались и переехали в «Этномир». Благодаря осторожности служителей правопорядка, конкретно из-за их перестраховки городской фестиваль вырос в трехдневный опен-эйр.
- Не страшно было уезжать из Москвы? Не боялись, что люди не поедут за 80 км от Москвы?
- Мне кажется, что ежели ты всего будешь бояться, то никогда ничего с тобой не будет происходить. Необходимо быть готовым отпустить то, что имеешь, чтоб получить то, что желаешь. Опаски были, но мы все равно соображали, что в какой-то момент это необходимо было бы сделать. И на «Этномир» мы смотрели уже издавна - люди представляют культуру различных государств, и мы тоже желали представлять культуру различных государств, лишь они это делают, представляя архитектуру, музеи, экспонаты, а мы представляем музыку, литературу, кино. Мы уже тогда соображали, что может получиться чрезвычайно органичный тандем. И действия подхлестнули сделать это ранее, чем мы планировали. Не было бы счастья, да несчастье посодействовало. И я благодарен тому аккуратному милиционеру, сейчас полицейскому, который на всякий вариант не рискнул подписать тот злополучный документ. Конкретно благодаря этому мы набрались смелости, переехали и были поражены тому, что нам удалось реализовать 4,5 тыщи билетов, невзирая на то, что о переносе места было объявлено за 10 дней до мероприятия. Благодаря вырученным деньгам мы сообразили, что сейчас можем представлять не только лишь музыку Рф и государств СНГ, да и привозить музыкантов из остальных государств - у нас возникли средства. Первыми у нас были Нино Катамадзе и Горан Брегович. А в этом году мы дошли уже до Шинейд О’Коннор, которая на данный момент в колоссальной музыкальной форме.
- У вас есть какая-то верно сформулированная концепция, по какому принципу вы приглашаете на фестиваль тех либо других музыкантов?
- Да, она у меня есть всю жизнь: «нравится - не нравится». Есть, естественно, формальные рамки мероприятия, и в основном это, естественно, world music. Но есть и иная сторона: «Одичавшая мята» - это личная история, где мы выдумали фестиваль, бренд и правила, поэтому, ежели чрезвычайно нужно, то мы же и будем их нарушать. К примеру, я чрезвычайно люблю группу Billy's Band, мы много размышляли, под каким соусом их подать в рамках фестиваля world music, а позже плюнули и просто поставили в програмку, себе определив, что это «только Питерский фольклор».
- В этом году у вас покажется совершенно неформатная для «Одичавшей мяты» рок-сцена. Это тоже будет по принципу «нравится, и все здесь»?
- Я могу сопоставить наш фестиваль с локомотивом, который едет и с каждым годом набирает скорость. Он уже сам диктует нам, что на нем будет происходить. Поначалу он вырос из двудневного в трехдневное мероприятие - с сиим мы как-то смирились. На данный момент мы получаем много разно жанровой музыки, в том числе и рок-музыки, где чрезвычайно много увлекательного. И вот мы открываем третью сцену, на которой будет просто рок. Мы нашей дружной компанией в этом году на новогодние празднички поехали в Гоа, где прямо среди рынка в Арпоре стоит сцена, на которой музыканты вонзают рок 60-70-х, и вот мы решили, что это не что другое, как корневой рок, с которого начался весь рок. Так что мы решили играться в последующую игру - ставим небольшую сцену среди рынка, как в Арпоре, ставим на нее барабаны, два комбика и три микрофона и все, другими словами как в старенькые добрые времена. Ежели ты умеешь, как Дженис Джоплин либо Хендрикс, мы за тебя, нет, означает - забудь. И понимаете, у нас уже чрезвычайно много заявок.
- Другими словами у вас будет трехдневный фестиваль с 3-мя сценами. Сколько же это обществ?
- Чрезвычайно много. И чрезвычайно будет тяжело, так что я пока не представляю, как все это можно сделать, в том числе и финансово не все понимаю. Но так происходит постоянно. Каждый год мы представляем какую-то планку и стараемся ее немножко приподнять.
- А на что вы вообщем живете?
- Мы как компания живем чрезвычайно уверенно, так как, на мой взор, у нас одна из самых наилучших дизайн-студий в Москве. И в фестивале нам помогает неплохой спонсорский пакет, плюс Калужская область помогает - это не сумасшедшие средства, но мы им чрезвычайно благодарны. Для Калужской области это одно из самых важных мероприятий, на которое приезжают туристы из самых различных регионов Рф. К примеру, на прошедший фестиваль пришло около 20 тыщ человек, процентов 20 из которых приехали из далеких мест, в том числе из Приморского региона, другими словами люди в летнюю пору едут с моря в Калужский край.
- Опосля такового массивного расширения вас не зовут обратно в Москву?
- Нет, и я чрезвычайно рад, так как мы бы оказались в дико неудобной ситуации - мне чрезвычайно нравится территория «Этномира», что фестиваль идет три дня и что можно проводить ночные мероприятия, в рамках которых мы устраиваем концерты, кинопоказы и т.д.. Это все было бы нереально, если б мы дислоцировались в Москве. Была бы невозможна и сама территория Green Age, на которой разные школы представляют формы правильной и здоровой жизни.
Там можно обучаться от шоу японских боевых клинков до скандинавской ходьбы с палками, там мастер-классы по цигуну и курсы либо сеансы по китайскому иглоукалыванию, у нас есть даже бассейны с рыбками, которые делают пилинг. Это чрезвычайно любопытно, и в Москве это тоже нереально, как и наш дар-базар, на который съезжаются 200 торговцев с продуктами со всего мира - от тибетского серебра до одежды с Непала. Вот там и будет стоять наша рок-сцена. Ну как это все можно сделать в столице? Но я надеюсь, что к нам будут обращаться за тем, чтоб мы придумывали празднички. Мы создаем много остальных фестивалей и праздничков - Фестиваль Городских Романтиков, Масленица, Иван Купала, Аллейка Уличных Музыкантов и т.д.. У нас еще 5 новейших фестивалей уже создано, просто до их еще не дошли руки. Вот это все мы с наслаждением создадим в Москве, а уж «Одичавшая мята» пускай остается на собственном месте.
- Сколько бы вы посоветовали брать с собой на «Одичавшую мяту» средств среднему зрителю при условии таковых широких способностей?
- Для меня чрезвычайно принципиально сделать удобную ситуацию для хоть какого кошелька. В принципе, как я знаю, у нас на данный момент билет самый дешевенький из всех больших фестивалей - билет на три дня стоит 1,5 тыщи рублей. Есть бесплатные автобусы, которые тебя довезут до «Этномира», так что, в общем-то, есть билет - и можно вообщем ничего не растрачивать. Всех рестораторов по условиям договора мы обязуем вводить социальную пищу, желают они этого либо нет, другими словами в любом кафе обязано быть что-то, чтоб ты на 150 рублей мог поесть. Ежели зрители желают остаться на ночь с палаткой - это еще в районе тыщи, но традиционно люди кооперируются по несколько человек. Что касается торговцев, то мы не определяем их цены, они живут по условиям рынка: 200 торговцев рядом вместе - естественно, они стараются понизить цены, чтоб отправь к ним. В общем, все довольно бюджетно, а верхнюю планку пусть уж каждый описывает для себя сам.
- У вас же есть еще и благотворительная составляющая?
- Да, мы поддерживаем фонд Константина Хабенского. Во-1-х, Хабенский - великий артист. Я чрезвычайно переживаю, когда о артистах судят по телесериалам, а я лицезрел его в Санкт-Петербурге в «Утиной охоте», он умопомрачительный театральный артист. Не считая того, исполнительный директор его Фонда - женщина, с которой мы пересекались по работе ранее. Она и предложила нам эту идею, а я уже выдумал форму. Я считаю, что пожертвования должны быть легкими, потому никаких сложных шагов у нас не будет - просто один из 4 входов на фестиваль будет посвящен Фонду Хабенского, и там билет будет стоить не 1,5 тыщи рублей, а на 100 рублей дороже. Вот кто захотит, тот зайдет через этот вход и поможет Фонду.
- Как вы видите развитие «Одичавшей мяты» в дальнейшем?
- Чрезвычайно охото, чтоб любой из проектов фестиваля разросся. Сейчас у нас три сцены - World, Jazz, Rock. Хотелось бы, чтоб они стали равнозначными, чтоб на каждую из их мы финансово могли для себя позволять привозить ровно тех артистов, которых охото пригласить конкретно на данный момент, при всем этом без всяких тормозов и ограничений, так как лишь средства накладывают границы на творчество. Это дозволит приобрести тому, что мы делаем, еще больше харизматичный вид, так как, когда мы можем дозволить для себя хоть какого музыканта из хоть какой точки мира, а рядом показать наших российских героев, мы их ставим на одну планку. Это, как мне кажется, подтянет то корневое сознание, о котором я говорил, достаточно быстро и верно. И еще охото, чтоб инфраструктура строилась таковым образом, чтоб мы могли представлять некоторый интернациональный карнавал. В каждой стране есть собственный праздничек - Венецианский либо Бразильский карнавалы, испанский праздничек Томатино и т.д., и хотелось бы делать такие площадки, посвященные определенным странам и приглашать туда их представителей. Так, чтоб человек приехал на фестиваль и за три дня объехал всю планетку, как будто у него грин-виза.